Очевидец. Никто, кроме нас - Николай Александрович Старинщиков

Обухова, которым я раньше не придал значения. «Устал служить в полку, — сказал он тогда, — собираюсь перейти в управление на суточное дежурство… Сутки через трое — самое подходящее для меня занятие…»

Это было сказано сразу после гибели Мишки.

Мы вышли из полка и двинулись в сторону штаба — туда, где полгода назад, зажав ладонью пробитую грудь, повалился в истоптанный снег Миша Козюлин.

— Вот здесь и лежал он, — тихо произнес Орлов, глядя на гладкий асфальт.

— Верно, — согласился я.

— Но ничего! — встрепенулся Орлов. — Сколько веревочке ни виться, а конец все равно будет! Не может не быть… Я ведь целых пятнадцать лет участковым здесь отработал. На одном участке! Прикинь! Потом оперативным дежурным еще почти столько же. И теперь не могу даже надеяться, что мою дочь вызволят, не причинив при этом вреда…

— Кого я вижу?! Сергеич! — крикнул со штабного крыльца какой-то мужик и стал спускаться.

Орлов, по-рачьи раздвинув руки, стал подниматься навстречу. На ступеньках они встретились, обнялись, и мужик едва не свалил Орлова книзу. Потом еще раз обнял, оторвав от ступенек.

— Я теперь на твоей должности, Сергеич…

— Знаю, — бормотал тот, — Знаю. Мне об вас все известно…

— Подожди меня тут — я как раз за отпускными иду, — мужик улыбался. — Посидим где-нибудь в кустах. Но только ты дождись обязательно…

— Некогда, Шура, — отказался Орлов. — Тут такое дело, что надо спешить — иначе на всю жизнь опоздаем. Кстати, кем у вас Обухов числится?

— Петька-то? — Шура на секунду напрягся. — У камер сидит, а что? Ты мне только скажи, Сергеич. Я этого не потерплю, ты знаешь, если что-то серьезное.

— Тогда загляни в графики, а мы здесь подождем, потому что мозолить глаза никак нельзя — предатель завелся у вас, кажись.

Подняв ладони на уровне плеч и пятясь, Шура поднялся на крыльцо и скрылся за дверью. А минут через десять он вновь стоял перед нами, держа в руках несколько листов, свернутых в рулон.

— Держи, Сергеич, — протянул он бумаги. — На ксероксе откатал… В остальном сам разбирайся — кто, когда и кого. Тебе теперь легче этим делом заняться, чем, допустим, мне.

Дядя Вова благодарил Шуру, отступая книзу. А тот, слегка наседая сверху, просил всё о том же, чтобы Сергеич к нему забегал и помнил о чем-то, чего я, конечно, не знал.

Распрощавшись с Шурой, мы вышли за ворота на улицу, сели в машину и стали рассматривать ксерокопии. Это были графики работы дежурной части, включая иные службы. Человек по фамилии Обухов появился в списках не так давно, с месяц тому назад. Это было время, когда следствие по обвинение Биатлониста производством закончилось, и Паша в течение недели знакомился с уголовным делом, приезжая под конвоем в РУВД. Хотя, как обычно бывает, обвиняемый мог ознакомиться с делом в следственном изоляторе.

— Выходит, без Вялова в этом деле не обошлось, — вздохнул дядя Вова. — Это ж не просто так — взять и доставить подследственного из тюрьмы.

— Потом разберемся — надо нам с Люсей решать. Выручать ее надо с острова…

Свернув графики в трубочку, я сунул себе их за пазуху, соображая в данный момент о другом. Из графиков выходило, что Обухов Петя как раз был на службе, когда привозили подследственного — слишком уж врезались в память все эти даты по уголовному делу.

Я хотел было сказать об этом Орлову, однако в последний момент сдержался. Я по-прежнему верил другу и не мог допустить даже в мыслях, что именно Петя Обухов помогал убийце нашего общего друга. Его дежурства могли быть всего лишь совпадением. Обмен мог произойти в прокуратуре: конвой передаёт Пашу следователю. Вялов принимает того под расписку, как обычно это делают следователи, и в кабинете меняет Пашу на Гошу…

Я тряхнул головой от минутного наваждения: слишком очевидной становилась роль Вялова в подмене преступника. Другое дело, если подмена случается в его отсутствие. Именно так! Например, в туалете… При этом никто не заметит подмены, включая самого Вялова.

— Он мне сразу не нравился, этот лепила, — говорил дядя Вова. — Лепит на уши, чтобы мы верили. А мы что? Мы верим.

— В отличие от меня, — не согласился я, вспомнив ночь, проведенную на дереве возле Пашиного дома. — Биатлонист был женат на какой-то. Сам видел, как приехал к ней брат-шизофреник. Потом они погасили свет…

Меня перекосило от догадок. Если Паша в настоящий момент на свободе, значит, он и был у себя дома — Вялов просто не знал, что тот женат.

От догадок у меня заклинило в мозгу:

— Кто в действительности знакомился с делом? Неужели действительно Пашин брат?

— А хрен их знает. Вялов, возможно, скрыл этот факт.

— Действительно, так все и было: эта дама спала с мужем, потому что спать с его братом, который не в себе, — это уж слишком.

Глава 20

— С Пашей и разговаривайте, раз он вам обещал, — ответил нам охранник, когда мы предложили за дом Биатлониста совершенно смешные деньги, которых, впрочем, у нас отродясь не водилось. Мы просто решили проверить, действительно ли дом продается. Подъехав к воротам, мы нажали на кнопку звонка, и когда к нам подошел изнутри какой-то тип, принялись задавать ему вопросы по поводу стоимости строения, ссылаясь на якобы существующую договоренность с хозяином относительно стоимости дома.

Мужик не внушал никаких подозрений. На нем была полувоенная пятнистая куртка и черные штаны. И вообще он выглядел как сторож, работающий по найму.

— Может быть, у вас есть доверенность на право продажи? — ляпнул я напрямую.

— А зачем она мне, когда хозяин сам в состоянии…

— Но он же на киче! — изумился дядя Вова. — На шконке парится…

Мужик потемнел лицом.

— Ему же впаять должны… — продолжал Орлов. — Он же зятя моего застрелил. И еще четверых…

— Извините, но мне об этом ничего не известно, — произнес мужик, цепляясь руками за кованую дверь. — Так что извините… С ним разговаривайте… Но к дому пока никто не приценивался…

Закрыть воротца ему не удалось. Поставив в проем ботинок, я вынул удостоверение и сунул охраннику в рожу. Дядя Вова достал из кармана своё — пенсионное — и тоже продемонстрировал его, правда, обратной стороной и не в раскрытом виде. И охранник сдался.

В его сопровождении мы прошли внутрь здания и стали его осматривать. Потом, обойдя помещение изнутри, пошагали прочь.

Мы сильно рисковали, отправляясь на смотрины. Рекламное объявление гласило, что обращаться по поводу осмотра дома можно с двух дня до семи вечера. Мы пришли вовремя и дом осмотрели. Это была стандартная халупа в несколько этажей под